ГА «Беларуская асацыяцыя журналістаў»

Начну с цитаты, позаимствованной из интервью российского политолога Глеба Павловского:

«- Судя по опросам, в частности, «Левада-Центра», российское общество готово поддержать войну против Украины. Прокомментируйте, как до этого дошло?

- Для меня это никчемная информация. Такие опросы – это фейк.

- Но «Левада-Центр» – авторитетная служба.

- Объясню, что я имею в виду. Фактически, это медиаметрия, а не опросы общественного мнения. Аудитория отвечает на вопрос об усвоении ею вечерних новостей, а не о собственном мнении. Это не реальное общественное мнение, которое выражается в политических действиях. Оно заперто в мозгу зрителя, и ничего не говорит о его реальном поведении. Эти данные не говорят о том, готов ли этот человек лично взять автомат в руки и идти воевать...»

«Медиометрия» – замечательный термин. Ставлю автору за него пять баллов по пятибалльной шкале. Одновременно даю автору совет: внимательнее читать работы Юрия Левады, т.к. ничего нового он (автор) не открыл.

Ни в России, ни в Беларуси общественного мнения в западном понимании нет. Его нет по причине отсутствия носителя общественного мнения, т.е. общества, которое не следует путать с населением. Ведь что такое общество? Это система устойчивых связей, основанных на солидарности, взаимных ценностях, чувстве сопричастности и взаимных интересах.

Такое общество социологи НИСЭПИ ищут с апреля 1992 г. Но похвастаться им пока особо нечем, потому что вместо общества они постоянно натыкаются на «атомизированных» граждан.

Обратимся к июньскому опросу (см. табл.). Перед нами – динамика ответов на классический вопрос, с помощью которого измеряется уровень взаимного доверия граждан, основную составляющую социального капитала. Истина, как известно, познается в сравнении. По данному показателю в Европе лидируют скандинавские страны: Дания – 67%, Швеция – 66% и т. д.

Динамика распределения ответов на вопрос: «Можно ли доверять большинству людей или в отношениях с людьми нужно быть очень осторожным?», %

Но, сравнивая между собой значения индексов доверия, необходимо иметь ввиду, что социологи различают бондинговый (bond – связь) и бриджинговый (bridge – мост) социальный капитал. В первом случае связи между людьми направлены на укрепление отношений внутри группы. Бондинговый социальный капитал служит огораживанию внутри одной группы людей: я доверяю, но только своим. Во втором – на установление отношений с людьми из других групп.

В Беларуси преобладает бондинговый социальный капитал. Данный вывод подтверждается зависимостью индекса доверия от возраста. В частности, в декабре 2010 г. в возрастной группе от 18 до 19 лет ответили утвердительно 4%, а в группе 60 лет и старше – 36%. Столь существенная разница объясняется тем, что контакты пожилых людей ограничены преимущественно ближним кругом (родственники, знакомые). Ну как же им не доверять! Иное дело молодежь, вынужденная регулярно вступать в коммуникации с незнакомыми людьми. Опыт подобных коммуникаций сказывается крайне негативно на доверии к людям.

В июне 2014 г. было зафиксировано рекордное значение индекса доверия. Перед нами одно из свидетельств мобилизационного эффекта, спровоцированного российской пропагандой. Она способствовала формированию чувства общности… между телезрителями. Поэтому неудивительно, что весь вклад в рост доверия внесли представители возрастной группы от 60 лет и старше: март 2013 г. – 33.6%, июнь 2014 г. 43.2%.

Пожилые люди в силу понятных причин вынуждены пассивно приспосабливаться к переменам. Для активного приспособления они не обладают ни современными знаниями, ни энергией. Поэтому из всех возрастных групп они в наибольшей степени подвержены влиянию государственной пропаганды. И из всех средств массовой информации они, что естественно, предпочитают телевидение.

Не следует удивляться и обратной зависимости индекса доверия от уровня образования: начальное образование – 62%, высшее образование – 22%. Современный белорус с начальным образованием – это, главным образом, пожилой житель села. Правильнее было бы говорить – не житель, а жительница, потому что мужчина пенсионного возраста в современной белорусской деревне – большая редкость.

Для того, что в силу испорченности западным образованием мы называем «общественным мнением», характерна причудливая смесь разных по своему происхождению стереотипов, мнений, осколков  идеологических представлений. Перевод общества в возбужденное состояние оказывает на «общественное мнение» тот же эффект, что и магнит, поднесенный к листу с металлическими опилками. Его составляющие выстраиваются в определенную структуру, которая и фиксируется в процессе соцопросов (пример с магнитом и металлическими опилками я позаимствовал у директора «Левада-Центра» Льва Гудкова).

Подобная «технология» формирования общественного мнения и свидетельствует о том, что общественного мнения как института среди родных осин не существует. Социальная динамика, фиксируемая социологами, и которую так любят обсуждать журналисты? – всего лишь эхо медийных событий. И в этом смысле Глеб Павловский, безусловно, прав.